...Экскурс в Лингвистику де Соссюра от Бенвениста...

Бенвенист, Эмиль. Общая лингвистика / Общ. ред., вступ. ст. и коммент. Ю.С. Степанова. Пер. с фр. Ю.Н. Караулова [и др.]. — 2. изд., стер. — М.: УРСС, 2002. — 446 с.

Лингвистика на Пути Преобразований

• В разделе про Соссюра выводит перво-свойство языка (в отличие от вещей): "связь, которую мы устанавливаем между вещами, в данной области существует до самих вещей и служит их определению" (56).
• Напряжение между единством как категорией нашего восприятия объектов и двойственностью, которую навязывает язык нашему мышлению в силу свой двойственной природы (56).
• Возникновение концепции структуры в лингвистике как сопротивление историческому методу, который изолировал отдельные элементы и следил за их движением в диахроническом, историческом плане.  У Соссюро было понятие системы.  Пражский лингвистический кружок ввел понятие структуры, которое сохраняло свое свойство антитезы и потому оперировало фразами типа "законы структурной организации языковых систем и законы их эволюции" (63).  По сути структура синонимична отношениям внутри системы.  А система понималась как органическое целое.

Проблема Коммуникации

• В форме семиотики Пирс возродил понятие Локка с тем же корнем (на греческом), Локк исходил из логики и трактовал логику как теорию языка, применял ее к науке о знаках и значениях. 
• Лингвистика для Соссюра — часть проекта семиологии как общей науке о знаках, любых.  Основа этой науки заключается в "произвольности" знака (74).  "Можно… сказать, что знаки целиком произвольные лучше других реализуют принцип семиологического процесса" (74).
• Различие семиотической структуры и некоторых знаковых систем (музыка или изобразительное искусство): семиотическая структура должна содержать некоторый конечный набор знаков, правила аранжировки в фигуры, независимо от природы и количества речевых произведений, которые данная система должна позволять создавать.  Поэтому музыка или изобразительное искусство не являются семиотическими системами.  Принципиальное отличие от языка.
• Понятие единицы занимает центральное место — так как всякая система, несущее значение, должна определяться на основе используемого ею способа передачи значения.  Соотношение единицы и знака — они не всегда совпадают.  В некоторых системах автором значения единицы выступает автор (и значение задается композицией, взаимным расположением единиц, напр., цветов, звуков).  И это ситуация принципиально отличная от систем, где значения пред-заданы, независимо от автора, независимо от связей, в которые помещен знак.  Поэтому в искусстве процесс означивания не опирается ни на какую конвенцию, которая задавала бы однозначность сообщения — каждый раз приходится заново вскрывать условия этой конвенции.  В языке же мы находим означивание как таковое, лежащее в основе всякой коммуникации.
• Дальше, системы искусств все же называются семиотическими, но с тем принципиальным отличием, что для семиозиса им нужен язык как орудие (84).
• Доминирование языка над другими семиотическими системами связан с его свойствами интерпретировать, быть матрицей интерпретации.  И это не только в силу максимальной распространенности.  А в силу сочетания двух разных способов означивания — семиотического и семантического (87).  Отсюда два плана действия текста — узнавание (заданного семиотикой) и понимание (из семантики).  И такое сочетание задает многоуровневость значения текста.  То, чего нет в других системах — они либо семиотические (ритуалы, азбука морзе), либо синтаксические (искусство). 
• Утверждает — вполне обоснованно — неразделимость языка и мысли.  Но вопрос о том — как?  а это предполагает вопрос о том, есть ли у мышления какие-то свойства, отличные от свойств языка.  Если язык может быть описан самостоятельно, ради самого себя.  Возможно ли это в отношении мышления?
• Начинает с категорий, поскольку они являются не одним и тем же в языке и в мышлении. 
• На основании категорий Аристотеля, которые оказываются категориями языка делает вывод о том, что "То, что можно сказать, ограничивает и организует то, что можно мыслить.  Язык придает основную форму тем свойствам, которые разум признает за вещами" (111).  В т.ч. для самого основного предиката "быть" и бытие — его формирование выводится из греческого языка.
• Принадлежность к символическому (показывает на основе символизма бессознательного в психоанализе) не создает похожесть на символизм человеческого языка.  Особенность человеческого языка — он "устанавливается", т.е. развивается по мере того, как человек овладевает окружающим миром и мышлением, поэтому задается опытом.  Относительно символизма бессознательного выделяет несколько характеристик: универсализм (независимость от культуры); множественность означающих для одного означаемого, которые однако однозначно связаны отношениями мотивации; синтаксис этих символов не знает логики, включает только временную последовательность, которая для Фрейда = причинность (125).
• В итоге находит языковую аналогию для символизма подсознания — это не речь, это стиль (126).

Человек в Языке

• Сравнение с материальным орудием не вызывает доверия.  При этом настаивает на различии речи и языка.  Основания для инструментального использования языка нужно искать в языке.  И это свойство, обеспечивающее человеку возможность конституировать себя как субъекта, "ибо только язык придает реальность, свою реальность, которая есть свойство быть, — понятию "Ego" — "мое я"" (293).  "Субъективность", о которой здесь пойдет речь, есть способность говорящего предоставлять себя в качестве "субъекта".  Оно определяется не чувством самого себя… а как психическое единство, трансцендентное по отношению к совокупности полученного опыта, объединяемого этим единством, и обеспечивающее постоянство сознания".  Это единство есть "проявление в человеке фундаментального свойства языка".  "То есть "ego", кто говорит "ego"".
• При этом определяющим для языка является то, что он формируется на противопоставлении "ты", "язык возможен только потому, что каждый говорящий представляет себя в качестве субъекта, указывающего на самого себя как на я в своей речи".  Эта полярность неповторима, "я" всегда занимает трансцендентное место по отношению к "ты", но ни один их элементов не мыслим без другого, это отношение взаимодополнительности, но по оппозиции внутренний-внешний и одновременно в отношении взаимообратимости.
• Рушатся все оппозиции.  "Налицо двойственная сущность, которую не правомерно и ошибочно сводить к одному изначальному термину, считать ли это единственным термином "я", долженствующее будто бы утвердиться сначала в своем собственном сознании, чтобы затем открыться сознанию "ближнего"; или же считать таким единственным изначальным термином общество, которое как целое будто бы существует до индивида, из которого индивид выделяется по мере осознания себя" (294).  Все определяет диалектическое единство.