...Бергсонизм Делеза...

 Делез, Жиль (1925-1995). Бергсонизм // Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза / Пер. с фр. и послесл.: Я.И. Свирский. — М. : Per Se, 2000. — 349 с.

Интуиция как метод 

• Первое правило — проверка на истинность и ложность проблемы, а не ее решения.  Противоположное мнение — социальный предрассудок, эффект школы, где проблемы всегда приходят извне (от учителя) и ведет к «своего рода рабству» (95).  Свобода в постановке проблемы — постановка = решение.  А постановка — не просто сыскание, а изобретение (цит. из La pensée et le mouvant) — «наделяет бытием то, чего на самом деле не существует; оно могло бы никогда не произойти».  Постановка проблемы и решение уравниваются, «подлинно великие проблемы выдвигаются только тогда, когда они разрешимы».  
• Ложные проблемы — 2х типов: несуществующие (наприм., небытия, беспорядка и возможности) и плохо поставленные (свобода и интенсивность).  Первый тип приводит Бергсона к критике всех форм негативности как ложных проблем.  Но в отношении первого типа проблем соотношение больший/меньший постоянно переворачивается — но то, что Бергсон осуждает в «несуществующих» проблемах — это само стремление мыслить в категориях больший/меньший, независимо от соотношения — вместо того, чтобы схватывать разную природу сопоставляемых явлений (два разных порядка или две реальности).  
• Но они суть иллюзии, неотделимые от опыта.  Неизбежные иллюзии мышления в кантовском смысле.  И от них невозможно избавиться, можно лишь подавить.    И этот критический импульс может взяться только из интуиции.  Только она может выявить ложные проблемы.  
• Второе правило — переоткрывать различия по природе, которые мы отвыкаем видеть, привыкая к смешению.  Отсюда его увлечение дуализмами.  И методом деления является интуиция — и ее механизмы очень сложны.  
• Задача философии: «дать нам доступ не человеческому и сверхчеловеческому (к длительностям, которые и подчиняются нам и верховодят нами…), идти за пределы человеческих условия — в этом смысл философии постольку, поскольку ниши условия обрекают нас жить среди плохо проанализированных композитов, да и самим выступать в качестве плохо проанализированных композитов» (108).  Но это не движение из опыта в сторону понятий.  Остается в области реального опыта.  
• Третье правило — ставить и решать проблемы в зависимости от времени, а не от пространства.  Это и есть «фундаментальный смысл» интуиции, которая предполагает длительность, мыслит в терминах длительности. 

Длительность как Непосредственно Данное 

• Для описания соотнесения длительности и пространства Бергсон опирается на понятие множественности.  Различает объективное и субъективное.  Объект при этом не содержит ничего виртуального, даже не реализованные его деления воспринимаемы в принципе, «не бывает ни виртуальности, ни скрытой силы, и именно поэтому мы можем уподобить ее «образу»; несомненно, в материи может присутствовать нечто большее, чем в имеющемся относительно нее образе, но в ней не может быть ничего такого, что по природе отличается от образа» (120).  
• Объективное — то, что делится и, делясь, не меняется по природе.  Т.е. делится благодаря различиям в степени, целое и часть не отличаются, число и единица эквивалентны, объект является «числовым множеством».  
• Субъективное — качественное многообразие. И оно делится, меняясь по природе.  Именно поэтому субъективное, длительность это нечто виртуальное, поскольку находится в процессе актуализации.  Отличие от виртуального возможного (никогда не использует).  
• Присоединяется к критике Бергсоном различения и диалектического соединения «единого» и «многого» (субъект как соединение множественности) — на том основании, что невозможно спасти одну абстракцию ее противоположностью, не менее абстрактной и «слишком широкой» для реальности.  «Конкретного никогда нельзя достичь, комбинируя неадекватности одного понятия с неадекватностями его противоположности; единичного не достигают, подправляя одну всеобщность с помощью другой всеобщности» (123).  У Бергсона диалектика, в которой абстрактное понятие движется «от одной противоположности к другой только благодаря неточности».  
• Мышление негативностями игнорирует различия по природе (вместо этого понимая как вырождение или противоположность).  Суть проекта Бергсона — «помыслить различия по природе независимо от любых форм отрицания: в бытии имеются различия, и все-таки в нем нет ничего негативного» (126).  Отсылает к вопросам Платона: какой порядок? какое бытие? 
• Внешние вещи не длятся, но нам предстают в форме последовательности, а не одновременного развертывания — «в силу заключенной в них какой-то непостижимой причины» (127).  

Память как Виртуальное Сосуществование 

• «По сути, длительность — это память, сознание и свобода» (129).  «Но сознанием и свободой длительность является именно потому, что прежде всего она — память».  
• Настоящее всегда проходящее (136) — оно всегда только что было, оно чистое становление.  А вот прошлое — как воспоминание — всегда есть.  Между ними различие по природе.  «Прошлое и настоящее указывают не на два последовательных момента, а на две сосуществующие стихии» (137).  При этом прошлое — бесполезное, бездействующее и бесстрастное.  «Бессознательное» (Бергсон сам анализирует в сравнении с Фрейдом).  Но это не психологическая категория.  Скорее настоящее переживается и потому психологично.  Прошлое — чистая онтология.  
• Мы перемещаемся в него скачком — это прошлое вообще, скачок в онтологию.  Мы покидаем психологию — переходим в «древнюю и онтологическую Память» (135).  
• Сравнение природы прошлого с анамнезисом Платона (137).  
• Сосуществование прошлого с настоящим имеет следствием, что оно — все наше прошлое, полное и интегральное.  
• Формулирует через 4 парадокса: 1 — скачка (моментальное перемещение в онтологическую стихию прошлого); 2 — Бытия (различие прошлого и настоящего по природе); 3 — одновременности (не последовательность прошлого и настоящего); 4 — психического повторения (с каждым настоящим сосуществует все прошлое, хотя на разных уровнях сжатия, бергсоновской воронки).  
• Дальше комментирует как актуализируется в психологическое состояние прошлое.  Уровень погружения зависит от обстоятельств воспоминания.  И не всегда наши скачки бывают удачными (но помним, что на каждом уровне есть все прошлое — более или менее сжатое, различное еще и яркими точками).  В связи с этим — методологически комментирует: «Если у; мы столкнулись со столь сложными текстами, то задача комментатора размножать дистинкции — и прежде всего тогда, когда эти тексты ограничиваются указанием на такие дистинкции, а не строгом полаганием их» (140). 
• В частности, различает перемещение в прошлое от воспроизведения образа — последнее и есть перемещение памяти в действенное и актуальное психологическое настоящее, «актуализация (и только она) конституирует психологическое сознание» — мы идем не от прошлого к прошлому, а  от воспоминания к восприятию. 
• Исследует термин сжатия у Бергсона для описания этого движения к актуализации — несовпадение с «сжатиями» уровней памяти (142), это не движение по уровням сжатия памяти. 
• «Чистое воспоминание» одновременно настоящему, которое только что прошло.  Из этого вывод о том, что прошлое стремится актуализироваться в образе, одновременном этому настоящему — «воспоминание должно быть воплощено, но не в зависимости от своего собственного настоящего (с которым одно одновременно), а в зависимости от нового настоящего, по отношению к которому оно является теперь прошлым…  в этом состоит пятый аспект актуализации: своего рода смещение, посредством которого прошлое воплощается только в зависимости от другого настоящего отличающегося от того, каким оно вот-вот было» (149). 

Одна или Несколько Длительностей? 

• Важный онтологический поворот — чистое настоящее и чистое прошлое, и чистое восприятие и чистое воспоминание, чистая материя и чистая память различаются только в ослаблении и сжатии — прошлое совпадает с настоящим.  
• Отменяя психологическую длительность, Бергсон тем не менее не устраняет в онтологическом плане, в плане Бытия, плюрализм длительностей. Но есть и ограничение — вещи, если и длятся, то не сами по себе, а по отношению ко вселенной, всей целиком.  Будущее вещи обеспечено ее открытостью во вселенную.  В этом смысле у каждой вещи больше нет собственной длительности.  В отличие от них у живых есть собственная длительность, поскольку они сами образуют замкнутую систему — типа вселенной. «Следовательно, это ограниченный, а не обобщенный, плюрализм» (155).  
• Но потом переходит к единому времени (в Творческой эволюции).  И произошло это в результате конфронтации с теорией относительности, которая также использовала сжатие, слои в отношении пространства.  Критикует Эйнштейна за смешение количественного и качественного многообразия длительности.  И потому на самом деле вопрос: какое многообразие свойственно времени, длительность — это многообразие, но какого типа.  И сводит все к моей внутренней длительности, которая объединяет и распределяет все остальные длительности (158).  

Жизненный порыв как Движение Дифференциации 

• Но возвращаясь к монизму, не вводит ли Бергсон то, против чего направлена его философия — различия в степени интенсивности.  Различает прошлое и настоящее по природе, но одновременно говорит о том, что это лишь расширение и сжатие.  
• Но он сводит к различию как таковому — просто различие по природе суть самое сильное различие, а по степени — самое слабое (170).  И это устраняет дуализм.  
• Переформулирует жизненный порыв в итоге — «речь идет о виртуальности в ходе актуализации, о простоте в ходе дифференциации, о тотальности в ходе деления: продолжаться «посредством диссоциации и удвоения», посредством «дихотомии» — вот сущность жизни» (171).  Жизнь движется по направлению дифференциации.  Почему же актуализация = дифференциация? Потому что она предполагает единство, виртуальную изначальную тотальность, которая разлагается по линиям дифференциации» (172).  Но сохраняет след своей неразделенности.  
• Это отличается от деления на основе предзаданных «композитов», оно исходит из неразделенности, «оно «разъясняет», оно развивает то, что удерживало виртуально свернутым» (172).  
• Три требования в итоге: 
• жизненное различие может быть прожито и помыслено только как внутреннее различие, только в этом случае различие не случайно. 
• вариации вступают не в отношения ассоциации и дополнения, а в отношения диссоциации и деления.  
• поэтому подразумевают виртуальность, которая расходится, эволюция не движется от одного актуального термина к другому в гомогенной однолинейной серии, а от виртуального термина к гетерогенным терминам, которые актуализируют виртуальный термин вдоль некоторой разветвленной серии. 
• Предостерегает от того, чтобы считать, что целое (до дифференциации) дано, хотя бы даже в принципе — это ошибка механицизма и целесообразности. 
• Длительность Жизни — это память в принципе, сознание в принципе, свобода в принципе.
• Итого: Длительность — определяет виртуальное многообразие (то, что различается по природе); память появляется как сосуществование всех степеней различия в данном многообразии; жизненный порыв обозначает актуализацию такого виртуального согласно линиям дифференциации в соответствии со степенями — вплоть до той конкретной линии человека, где жизненный порыв обретает самосознание. 

Перечитано 04/12/2020

Делез, Жиль (1925-1995).  Бергсонизм // Эмпиризм и субъективность: Опыт о человеческой природе по Юму: Критическая философия Канта: учение о способностях; Бергсонизм; Спиноза / Пер. с фр. и послесл. Я.И. Свирский. — М.: Per Se, 2001. — 475 с.

Глава I.  Интуиция как Метод

• Первое правило — проверка на истинность не решения, а проблемы.  Мы не правы, проверяя на истинность лишь решение.  Это "социальный предрассудок (все выглядит так, как если бы и общество, и язык, передающий порядок слов этого общества, "ставил" перед нами уже готовые проблемы — будто те извлекаются из "архивов городских чиновников" — и обязывали нас "решать" их в узких рамках оставленной полоски свободы)" (231).  Находит основание для такого предрассудка в системе образования, когда учитель "ставит" проблему.  Решение теряет свою акцентированную важность — "спекулятивная проблема разрешается, как только она соответствующим образом поставлена".  Потому что оно уже есть, хотя может понадобиться поиск его.  Проблема же не спрятана, ее нужно "изобрести".  "В этом смысле история человека — как с теоретической, так и практической точек зрения — есть история конструирования проблем" (232).  В отношении Бергсона это преломляется через саму жизнь, жизненный порыв, она задает себя в действии, направлено на обход препятствий для нее, на поставку и решение проблем, "конструирование организма подразумевает как постановку проблем, так и их решение" (232).
• Суммирует критику ложно поставленных проблем как исходящих из того, что до порядка существовал беспорядок, до бытия — небытие, до существующего — возможное.  Что творческий акт привел к порядку, бытию и существованию.  Называет это "движением истины вспять", отбрасыванием тени бытия, существующего назад, на то, что было до них.  И это центральная тема Бергсона, "она подытоживает его критику отрицательного и всех форм негации как источников ложных проблем" (234).
• Представление, что что-то и его отрицание могут быт сведены друг к другу (бытие к небытию), является источником их сравнения в категориях большего и меньшего.  И это сравнение для Бергсона источник ложной проблематики.  При этом сравнение проявляется, если вместо схватывая отдельных реальностей (которые можно сравнивать друг с другом) мы их все смешиваем в однородное Бытие вообще.  А для такого бытия есть единственная инстанция описания — небытие.
• Такой импульс сравнивать большее/меньшее вместо видения различия в природе коренится в природе интеллекта (кантовская идея).  С такой "иллюзией" можно бороться только сознательно, критически.  И такая критика берется из "интуиции": "интеллект — это способность ставить проблемы вообще…  Но только интуиция решает между истинным и ложным в проблемах, которые ставятся, даже если это подразумевает, что интеллект вынужден обернуться против самого себя" (237).
• Второе правило: бороться с иллюзией, раскрывать различия по природе.  Различать составляющие явления, даже ели они утрачивают ясность составного понятия (напр., понятие времени уже не существует без протяженности, пространства), в результате "мы измеряем смеси с помощью единицы, которая сама не чиста и является смесью" (238).  И различие дано в интуиции, "интуиция как метод — это метод деления, платонистский по духу" (237).
• Критика в том, что там где различия по природе, мы видим различия по степени.  И главный адресат критики — метафизика, она "видит различия в степени между опространствленным временем и вечностью, которую она считает изначальной (время как вырождение, ослабление или принижение бытия…): все существа определяются по шкале интенсивности — между двумя полюсами совершенства и ничто" (238).
• Исследование условий опыта (человеческого опыта) у Бергсона является основополагающим.  Но эти условия никогда не обобщенные, абстрактные, это условия этого конкретного опыта, и как следствие = этот опыт.  Просто они располагаются за неким порогом видимости, au-dela.  Такие расширение за пределы, при этом, не означает движение в сторону понятий.  Поскольку понятия (по Канту) — условия всякого возможного опыта вообще.  Речь всегда идет об этом специфичном опыте.  "И если мы должны расширить его или даже выйти за его пределы, то только для того, чтобы найти сочинения, от которых зависит эта специфика" (243).  "Так что условия опыта определяются, скорее, не в понятиях, а в чистых восприятиях" (243).  Расходясь из точки непосредственного опыта линии напряжения (различные по природе!), которые формируют этот опыт, вновь сходятся в некоторой виртуальной точке, задавая условия/метафизику опыта.
• Дополнение ко 2-му правилу: реальное не только тот опыт, который выделяется согласно естественным различиям, но и тот, который вновь возвращается к первоначальному опыту после исследования его условий.  И это правило показывает, как решение определено постановкой проблемы.
• Третье правило: нужно ставить проблемы в зависимости от времени, а не от пространства.  Время есть среда различий по природе, в пространстве вещи различаются лишь по степени.  Только через длительность, через ритм существования и изменения вещи отличаются друг от друга, и — от себя d другой момент времени.
• Платон тоже делил композиты.  Но не решал проблему выбора между половинами, а потому учение не могло стать методом, потому что отсутствовал "средний термин" (247).  Бергсон разделял композиты по двум тенденциям, при этом только одна определяла, как вещи качественно варьируются во времени.  Тем самым определялся выбор "верной стороны", "верной стороны" сущности.  А этим "интуиция стала методом, или скорее метод примирился с непосредственным".  "Интуиция — не длительность сама по себе. Скорее интуиция — это движение, посредством которого мы возникаем из нашей собственной длительности, посредством которого мы используем нашу собственную длительность, дабы утвердить и немедленно распознать существование других длительностей над и под нами" (247).  Иерархия вещи и субъекта разрешена/отменена.  Без интуиции длительность оставалась бы простым психологическим опытом.  И наоборот без длительности интуиция не могла бы "осуществить программу, соответствующую изложенным ранее правилам: задать истинные проблемы или подлинные различия по природе" (248).
• Со временем пространство и различия в степени становятся у Бергсона частью абсолютного знания, а не чистой иллюзией.  Но оно становится проблемой, если проецируется на иное знание, на различия по природе, определяемые временем, длительностью.  Различия по пропорции отражают различия по природе (а не наоборот).

Глава II. Длительность как Непосредственно Данное

• Пока Бергсон не занимается онтологий пространства, пока лишь занимается делением композита, в котором только одна тенденция — чистая, вторая отвечает за "нечистоту, денатурализирующий этот композит".  И "длительность будет достигаться как "непосредственно данное" именно потому, что она совпадает с правильной, хорошей стороной композита" (252).
• С отсылкой на различие Римана между многообразиями (для Римана не было противопоставления между единицей и множеством, все было множеством качеств и метрик) — дискретными и непрерывными.  Второе соотносится с длительностью у Бергсона.  При этом принципиально длительность у Бергсона не является чем-то неделимым, оно делится — но меняясь по природе, поддается измерению — но через смену единиц измерения.  Многообразие, соответствующее длительности, обладает такой же "научной" точностью.
• Новая стадия вещи, которая возникает в "неделимом" множестве длительности, вводит через слово "другое, без наличия нескольких; числа существует только потенциально" (256). Т.о. субъективное, длительность — это нечто виртуальное.  Оно виртуально, поскольку пребывает в процессе актуализации.  В отличие от числового множества, где все существует актуально.  У множества длительности 3 свойства: непрерывность, неоднородность и простота (и это примиряет неоднородность и непрерывность, которые вместе казались проблемой).
• Многообразие дает базу для критики у Бергсона любой диалектики Единого и Многого, которые возникали в истории.  Для него это диалектика абстрактных (пустых) понятий.  "Комбинирование противоположностей ни о чем нам не говорит; оно формирует сеть с такими крупными ячейками, что все проскальзывает сквозь нее" (258).  И вслед отказывается от понятия "возможного", но детально разрабатывает "виртуальное" (последнее уже присутствует в вещи, в множестве, но не актуально).
• Введение Кантом негативности противоположности (в отличие от негативности ограничения, как беспорядок, небытие) произвело в свое время революцию.  Для Бергсона обе одинаково не продуктивны, в обоих одинаковое игнорирование различий по природе (отсекается как вырождение, либо как противоположность).  "Суть бергсоновского проекта в том, чтобы помыслить различия по природе независимо от любых форм отрицания: в бытии имеются различия, и все-таки в нем нет ничего негативного.  Отрицание всегда заключает в себе абстрактные понятия, являющиеся слишком уж общими" (260).  Корень их появления в том, что вместо устанавливания различия по природе между двумя порядками, создается общая идея порядка и бытия, которую уже "нельзя мыслить иначе как противоположность небытию вообще, беспорядку вообще, да к тому некоторая может полагаться только как исходный пункт вырождения, ведущего нас к беспорядку вообще или к небытию вообще" (260).

Глава III. Памяь как Виртуальное Сосуществование

• Длительность-память относится к плану субъективности. И в всвязи с этим критикует вопрос "где хранятся воспоминания" (в каком материальном субстрате) как ложный.  Цитирует Бергсона: "…внутренний опыт в чистом состоянии, — наделяя нас субстанцией, чья сущность состоит в том, чтобы длиться и потому непрерывно продолжать в настоящем неразрушимое прошлое, освободил бы нас от поисков и даже запретил искать то место, где хранится воспоминание.  Оно сохраняется само по себе…" (267).  "Между материей и памятью, между чистым восприятием и чистым воспоминанием, между настоящим и прошлым должно быть различие по природе".  Предположение, что прошлое "перестало быть", осталось в прошлом, основано на путанице Бытия с "быть-настоящим".  "Как бы то ни было, а настоящего нет; скорее, оно является чистым становлением, всегда внешним самому себе.  Его не существует, но оно действует.  Присущая ему стихия — не бытие, а действительность и полезность.  Прошлое, с другой стороны, прекратило действовать или быть полезным.  Но оно не перестало быть.  Бесполезное, бездействующее и бесстрастное, оно ЕСТЬ, в полном смысле этого слова; оно сливается с бытием в себе".
• В прошлом бытие "сохраняется" — в отличие от настоящего, в котором бытие завершаемся и располагается вне самого себя.  Это прошлое онтологично, прошлое вообще. Не связано с психологией или даже с отдельными прошлыми.
• Анализ языка аналогичен анализу памяти, понимание сказанного тождественно воспоминанию: мы не перекомпановываем смысл на основе услышанных звуков и ассоциированных образов, но сразу перемещаемся в стихию смысла, а потом отыскиваем какую-то область этой стихии.  "Подлинный скачек в Бытие" (270).  Лишь затем смысл привязывается в психологически воспринимаемых звуках.
• Настоящее и прошлое не последовательно существующее тождество, а одновременно существующие две стихии, прошлое предполагается настоящим как условия, без которого настоящее не могло бы произойти.  Аналог Анамнеза у Платона — онтологическая Память, которая может служить в качестве основания для разворачивания времени (271).
• Эта онтологическая памятям получает название "воспоминание в себе", отличное от психологического воспоминания в образах (возникающее через поступательное движение онтологического воспоминания "чистое, виртуальное, бесстрастное и бездействующее", 283) и запроса из настоящего и сжатия онтологической памяти вокруг определенных точек интереса.

Глава IV.  Одна или несколько длительностей?

• Расхождение между восприятием и воспоминанием, между материей и памятью Бергсон тоже ставит под сомнение: "само настоящее только длишь самый сжатый уровень прошлого" (285).  Различия между ними только в ослаблении и сжатии.  Бергсон "перестирывает онтологическое единство".  Что такое чувство — это "процедура сжатия триллионов колебаний на воспринимающей поверхности", где восприятие сжимает бесконечное количество вспоминаемых элементов.  "Отсюда возникает качество, являющиеся ничем иным как сжатым количеством" (285).  Понятие "сжатия" позволяет переходить туда-обратно между однородным количеством и разнородным качеством.  А если настоящее есть сжатое прошлое, то сама материя (в которой находится наше настоящее) есть "задержанное и ослабленное" прошлое.  Ослабление = протяженность.  И это ослабление преодолевает дуальность непроторенного и протяженного, дает средство перехода между ними.
• Опасность внутреннего противоречия (снятие отличия по природе, сведя его вновь к различию интенсивности, в степени) снимает тем, что вводит множественность длительностей, ритмов.  "Идея виртуального сосуществования всех уровней прошлого, всех уровней напряжения распространяется, таким образом, на всю вселенную: данная идея не просто означает теперь мою связь с бытием, но и связь всех вещей с бытием.  Все происходит так, как если бы вся вселенная была огромной Памятью".  А это вводит возможность существования объектов, как подчиненных нам, так и руководящих нами, идеализм и реализм сосуществуют вместе.  "Итак, у нас есть онтологический взгляд, который, похоже, включает в себя обобщенный плюрализм" (288).
• Монизм Бергсона возникает из его проблем ("конфронтация") с теорией относительности Эйнштейна.  Эта конфронтация возникла из понятия Многообразия, которое Эйнштейн взял у Римана, и которое Бергсон тоже использовал.  Но Бергсон различает многообразия (актуальное, исчисляемое и дискретное, и виртуальное, непрерывное и качественное).  В бергсоновской терминологии время Эйнштейна принадлежит к первой категории.  Бергсон критикует Эйнштейна за смешивание многообразий и, как следствие, возвращение смешения времени и пространства.  В проблематике единства времени у Бергсона вопрос, на самом деле, какое многообразие свойственно времени.
• Совмещение разных длительностей происходит в длительности третьей — длительности наблюдателя.  "Мы называем одновременными два внешних потока, обладающие одной и то же длительностью, поскольку они причастны одной и той же длительности: эта длительность является исключительно нашей собственной" (292).
• Тестирует Бергсона на основе теории относительности.  Для Эйнштейна больше нет качественных потоков, а есть системы, пребывающие "во взаимной и двустороннем перемещении", где наблюдатели взаимозаменяемы, поскольку больше нет привилегированной системы" (294).  Бергсон по сути вскрывает противоречие теории относительности о равноправии систем отсчета, показывая, что только одно время может быть "живым" (утверждение, что другое время "живое" отменяет жизнеспособность времени говорящего, он как бы подчиняется времени "другого").
• Бергсон не отменяет полностью двусмысленность времени-пространства, их взаимные "определенные" включения.  То что он осуждает — это все в целом комбинирование пространства и времени в плохо проанализированном композите, где пространство рассматривается как уже готовое, а время, в итоге, как четвертое измерение пространства (297).  Это композит, который не отделим от науки.  Теория относительности спаивает еще больше, поскольку если в дорелятивисткой теории время пространство все же реально отличались, теперь уподобление времени пространству необходимо для выражения инвариантности интервала так, чтобы он реально входил в вычисления и не допускал реального отличия.

Глава V.  Жизненный порыв как движение дифференциации

• Но теперь задача примерить два утверждения: что настоящие и прошлое различаются по природе в. что настоящее это лишь самый сжатый уровень и степень прошлого. Это "проблема согласия между дуализмом различий по природе и монизмом степеней ослабления, согласия между двумя моментами метода и двумя "запредельностями" поворотов в опыте — на сей раз речь идет о том, чтобы момент дуализма вовсе не упраздняется, а полностью сохраняет свой смысл" (301).
• Итак, Бергсон утверждает различие по приодет между двумя тенденциями, между пространством и длительностью.  Но этого не достаточно, потому что одна из тенденций принимает все различия по природе, а другая — различия по степени; длительность принимает на себя качественные различия, когда она определяется через изменения по отношению к себе самой, пространство представляет различия по степени, где оно понимается как схема делимости материи; память — это различие, а Материя — повторение.  "Следовательно нет более никакого различия по природе между двумя тенденциями, а есть различие между различиями по природе, соответствующие одной тенденции, и различиями в степени, отсылающими к другой тенденции.  В этом и состоит момент уравновешенного, сбалансированного дуализма" (302).  "Длительность, память или дух — это различие по природе в себе и для себя; а пространство и материя — различие  в степени вне самого себя и для нас".  Между ними пребывают все степени различия.  И все степени существуют в одной природе, " в одном Времени, являющимся природой в себе" (303).
• Что в итоге подразумевает под жизненным порывом? Речь идет о виртуальности в ходе актуализации, "продолжаться "посредством диссоциации и удвоения", посредством "дихотомии" — вот сущность жизни" (304).  "Длительность называется жизнью тогда, когда она проявляется в таком движении".  Дифференциация есть актуализация, поскольку она предполагает изначальную тотальность, которую она разлагает, но не теряет при этом связи с первоначальным единством.  "Дифференциация — это всегда актуализация виртуальности, упорно продолжающей существовать сквозь все свои актуальные расходящиеся линии" (305).
• Различает терминологию: возможное/реальное не то же самое, что виртуальное/актуальное.  Первая пара — источник ложных проблем.  Похожесть возможного на реальное возникает не потому, что реальное заложено в возможном, а потому что реальное проецирует себя в возможное, создает образ возможного как чего-то что было потенциально и реализовалось.  "А значит, мы уже ничего не понимаем ни в механизме различия, ни в механизме творчества" (308).
• Человек является единственной инстанцией, которая полностью реализует всю виртуальность, в контрой виртуальность реализует себя без промахов.  И однако эта реализация не контролируется человеком.  Зазор находит между интеллектом и обществом: потому что если общество разумно, его реализация не разумна, а часто даже абсурдна.  И это зазор между разумом/интеллектом и обществом/актуализацией находит даже не в интуиции (которая в основе его метода), а в эмоции (319).  "Только эмоция отличается по природе от как от интеллекта, так и вот инстинкта, как от разумного индивидуального эгоизма, так и от квази-инстинктивного социального давления".  Эмоция в значении настроения, возникающего под влиянием внешних форм (напр., музыки) — она не создается ни этими формами, ни человеком, эмоция сама производит любое представление и сама порождает новые идеи.  И она сильнее философии, потому что в философии еще слишком много пассивного созерцания.  Эмоция же обладает творящим началом.