...Справедливость к Призракам у Деррида...

Деррида, Жак.  Призраки Маркса / пер. с фр. Бориса Скуратова. — Москва: Logos-altera: Левая карта, 2006. — 254 с.

Вступительное Слово

• "Справедливость вообще представляется невозможной, немыслимой — мы сейчас говорим не о законе и, подчеркнем это еще раз, не о праве, — если оне не опирается на принцип некоей ответственности, превосходящей всякое живое присутствие, о справедливости, которая разрушает единство живого настоящего, отвечая призракам тех, кто еще не родился или кто уже умер, а также призракам всех жертв — в самом широком смысле — войн, политического насилия, убийств, совершаемых по националистическим, расовым, колониальным, сексистским или иным мотивам, жертв империалистическо-капиталистического угнетения и всех форм тоталитаризма" (10).
• Но это не присутствие и не из противоположности настоящего присутствия.  Это вне времени, поэтому структура призрака.  Это аналог аксиоматики — как некоего "недемонстрируемого" опыта, говорящего о ценности, о стоимости, качестве (11).

Глава I.  Наказы Маркса 

• Забрало и шлем как возможность видеть, будучи невидимым.  И это власть вождя, высший знак власти.  Анализирует духа, призрака и короля как одно, поскольку место отца тут занято королем которое король занимает или узурпирует.  И за этой фигурой стоит одна единственная "вещь": король и есть вещь, именно там, где он отделяется от собственного тела, чтобы быть двумя телами, чтобы наследовать власть.  И эта вещь определяется тремя "вещами":
• Во-первых — скорбь, попытки онтологизировать останки, сделать из присутствующими, в первую очередь, идентифицировать прах и локализовать мертвых;
• Во-вторых — язык, голос, что дает имя;
• В-третьих — это труд, "дух, "дух духа" есть труд" (23), способность преобразовывать.
• Наказ/наследие гетерогенно, не едино.  Оно всегда предполагает выбор, критическую позицию.  "Критический выбор, требующийся при каждом новом утверждении наследия, так же как и сама память, есть выражение конечности нашей ситуации.  Бесконечное и не наследует и не наследуется.  Сам наказ (который всегда говорит, — выбери и определи то, чему ты наследуешь)…" (32).  У Маркса одновременно мы видим три разновидности речи, все три необходимы, но независимы друг от друга.  После Маркса — это абсолютное грядущее имени собственного, которое всегда наступает после имени.  И оно остается тайным.  Это относится и к истории, хотя она еще и сохраняет эффект связанности, противостоя распаду времени, the time is out of joint у Гамлета.
• Гамлет обречен на то, чтобы выправить время, повернут его в прямую сторону.  На это он и жалуется.  "Право зависит от мести".  На это и сетует Гамлет (еще до Ницше, Хайдеггера и Беньямина).  Time is out of joints — это изначальная извращенность сегодняшнего дня, но это и проклятие поборника справедливости, мое, с того дня, когда я увидел свет.  Есть ожидание, но нет надежды, что однажды справедливость станет возможна без мести.
• Но возможно эта расчлененность дает место Другому.  Без санкций, возможность дара, "уникальность вне-экономической открытости Другому" (40).
• Справедливость и несправедливость в античной традиции исследует на основе анализа Хайдеггером Речи Анаксимандра.  У него есть это out of joints.  Но можно ли говорить о пессимизме или нигилизме греческого опта бытия?  Хайдеггер пессимизму/оптимизму противопоставляет "след" трагического.  Трагическое невозможно объяснить эстетически или психологически (что у Хайдеггера еще и психоаналитически).  Призывает думать о "справедливости, превосходящей право" (42).  Она для того, чтобы восстановить справедливость или воздать вне обязанностей, долга, преступления или вины.  Чтобы устранить несправедливость или восстановить как положено распавшуюся связь времен.  Об этом сочленении в настоящем, несвоевременности настоящего самому себе по Хайдеггеру и говорится (и не говорится) в речи Анаксимандра.
• "Мы будем анализировать открывающуюся здесь сквозь письмо Маркса "логику" призрачности открывающуюся как вопрос, но также как обещание или призыв ("заполняя пустоту" — как говорит Бланшо — "там, где пустота должна быть всегда пустой") используя онтологический ответ Маркса.  Ответ самого Макса состоит в том, что для него призрак всегда должен ничем, просто ничем (несуществующим, не-действительностью, не-жизнью) или воображаемым ничем, даже если это ничто наделяется телом, известным телом, которое мы рассмотрим впоследствии.  Но и ответ его марксистских последователей, тех, что повсюду на практике, самым эффективным, массированным и непосредственным образом извлекли из него политические последствия…" (48).