Успенский, Борис Андреевич. Избранные труды: [В 3 т.] / Т. 1: Семиотика истории. Семиотика культуры. - Москва: Шк. "Языки рус. культуры", 1996. - 605 с.
История и Семиотика
Культурно-семиотический подход - исследование событий, которые значимы, выступают знаками в момент их свершения. Модель коммуникационная, при этом сторонами коммуникации могут быть не только индивиды, но и, напр., Бог, социум… Индивид всегда на одной стороне, он и придает значение. Значимым событие может быть независимо от того, является ли оно продуктом знаковой деятельности. Осмысление события, т.е. придание значения, смысла «предопределяет дальнейшее развитие событий» (12).
Исторический процесс состоит из таких значимых событий, «текст событий читается социумом» (12). Исторический процесс - процесс порождения новых «фраз» на некотором «языке» и прочтения их общественным адресатом, который и определяет ответную реакцию. Аналог с естественным языком - «в процессе коммуникации смысл порождает текст, но текст, в свою очередь, может порождать для адресата некоторый новый смысл, не вполне адекватный исходному» (13).
Язык социума меняется - меняются и значения событий. Но отдает приоритет обществу, который является «непосредственным адресатом» события (14).
История как последовательность событий предполагает движение от прошлого к будущему и основывается на семиотике языка, синтаксис (ограничен ей). История как описание событий - движение в прошлое и потому предполагает семиозис, то есть семиотику знака, логику, семантику (14). Именно там действует фактор времени и ППС - условия семиозиса истории. Они же определяют историческую значимость, вписанность во временные и ППС отношения.
Для объяснения истории описывает сон у Флоренского (аналогично в Le Reve Бергсона) - где финальное событие, спровоцированное реальным событием (удар дверью, трансформировавшееся в выстрел), предопределяет весь событийный ряд сна. И гипотеза обратного времени во сне, времени, которое «вывернуто через себя» (17). И предлагает другое толкование - свободный поток элементов сна, которые связываются в последовательность как только возникает значимое событие, событие, наделенное смыслом (хлопок двери). Так же формируется история. Спокойно принимает эту точку зрения, не смущаясь тем, что у него там есть общество-современник события.
Сон как иная реальность. И пример, когда аборигены могут обсуждать содержание сна, как будто они совместно делят эту реальность (25). Через мифологическое мировоззрение пытается показать неслучайность ассоциации истории и сна.
Историческое значение событий определяется тем, что они воспринимаются как причины (27). В отличие от космологического сознания, где события обладают лишь статусом следствия. Совмещение этих моделей - в фигуре Христа. В исторической модели время «возникает», а в космологической - «существует» (36). И это легитимирует пространственное понимание времени (39). В космологической модели будущее может стать предметом истории - пример константинопольских столбов. Их предсказания воспринимались в тот момент, когда событие уже состоялось - и в связи с этим отмечает, что чтение текста становится самостоятельным и самодостаточным актом, вне прагматики настоящего (37).
«Теоретически говоря, история должна излагаться, так сказать, в сослагательном наклонении… историк должен выявлять и оценивать все возможные развития событий» (34). Реф. на использование форм прошедшего времени при образовании сослагательного наклонения.
Время в космологической модели - цикличное, конкретное, гетерогенное. В исторической - гомогенное, абстрактное, линейное. В первом случае - форма существования, а во втором - условие существования. Космологическое время - «тварное» (45).
Historia sub Specie Semioticae
В той же коммуникационной модели описывает новый язык истории, который предложил Петр. Его реформы вызывали отторжение, не потому что соответствующие знаки (отсутствие бороды, платье, наименование для Петра - Первым) были незнакомы, а именно потому что были знакомы и обладали отрицательным значением. «Поведение Петра, как это ни парадоксально, в большой степени не выходило за рамки традиционных представлений и норм: оно вполне укладывалось в эти рамки - только с отрицательным знаком. Соответственно, на языке эпохи действия Петра и не могли восприниматься иным образом: в глазах современников Петр как бы публично заявлял о себе, что он - Антихрист» (79).
И выбор этой «неправильной» модели поведения подтверждает существование в рамках общего для Петар и его эпохи языка. Он сознательно творил новый язык. При этом использовал известные модели анти-поведения.
Царь и Самозванец
Начинает со ссылки на исследование К.В. Чистова, в котором феномен самозванства отсылает к легенде о царе-избавителе. Но проблему видит в том, что оно объясняет реакцию на самозванство, но не появление его (143).
Психологию определяет через восприятие именно царской власти как сакральной (присвоение княжеской власти не зафиксировано), которое возникает с византизацией монархии. Языковой параллелизм слов царь и Бог.
Богоустановленность царской власти определяет и деление царей на праведных и неправедных - в значении не справедливости, а «правильности» (146).
Акцентируется в ситуации, когда на престоле находится царь, который сам может считаться самозванцем - происходит конкуренция самозванцев, в основе которой представление о том, что решать должен Бог (150).
Рассказывает о существовавшей на Руси в XVII в. «игрой в царя» (151). И через это связь самозванства с карнавалом. Масленичная неделя по времени. В ней участвовали и подлинные цари - история с Грозным с боярином Федоровым и Семионом Бекбулатовичем - не только месть и стремление избавиться, но и карнавал, юродство, скоморошество со стороны Грозного, символический характер политического разоблачения претендентов на трон (155). Или Петр с родом Рамодановских - идиотизация царской власти, чтобы легитимировать императорскую. Разоблачение тех, кто раньше мог действительно претендовать на власть.
Самозванство вписывается в принятую ситуацию анти-поведения. И связь с колдовством, черной магией, баней. На примере Лжедмитрия.
Миф - Имя - Культура
Принципиальная невозможность уровней языка в мифологическом описании. Метаязык и вообще лингвистические уровни возможны за рамками мифа. В мифе узнавание. Вне мифа - перевод.
Имя собственное, номинация - структура мифа. Имена собственные формируют мифологический слой языка (437).
Особое пространство - не континуум, а состоящий из конечных предметов, лоскутное. Между объектами перемещение вне времени, а в новом месте - новое состояние объекта. Отсюда же отграниченность и малый размер пространства в мифе.
Вывод о непереводимости мифологического описания в иное, оно замкнуто в себе, как не переводятся имена собственные. Оптимизм выражает впрочем на том основании, что современный язык сохраняет элементы мифологии.
В частности - перевод мифа в метафоры. В мифе метафора невозможна.
Различие между использованием мифологии в символизме, где элементы мифа организованы рационально (служат символами), и в барокко, где абстрактные конструкты организуются по мифологическому принципу - стихии и свойства могут вести себя как герои мифологического мира. Объясняет это религиозным влиянием на формирование барокко и рациональной основой символизма (444).
Живучесть мифа объясняется, в т.ч., тем, что оно воспринимается как альтернатива знаковому мышлению. Последнее «аккумулирует в себе социальные отношения», и борьба с социальным злом выливается в отрицание знаковых систем и принципа знаковости. А это провоцирует внимание к мифу (446).
Мир имен собственных (а следовательно, миф) становится предметом осмысленного действия, семиозис не подвластен рациональному действию. На примере Петра, когда очень быстро сложилась новая мифология, которая задала матрицу для описания действительности. Пример - миф о полном и совершенном перерождении страны, и следовательно роли Петра как демиурга.
Опровергает представление о родстве мифа и поэзии. Невозможность поэзии на мифологической стадии (449).
Анти-поведение в культуре Древней Руси
Связывает с представлениями о потустороннем или загробном мире как перевернутом (461). Особенно в похоронных обрядах.
Анти-поведение, т.о., становится способом коммуникации с потусторонним миром. Не только его представление, не только причастность ему, но обращение к нему. Самые стойкие примеры - действие левой рукой и выворачивание одежды.
Одновременно с сакрализованным анти-поведением есть и символическое. Пример - при наказаниях, которые были направлены на публичное осмеяние (бесчестье) ив конечном счете принудительное или разоблачительное приобщение к «кромешному», перевернутому миру, потустороннему, бесовскому. В пределе наказание - символическая смерть. Наказание на перевернутых санях, как путь в потусторонний мир (466). Так же представление публике на лошади задом наперед.
Дидактическое анти-поведение юродивых (468), как отрицание грешного мира, мира, где нарушен божественный порядок.
Такое поведение может быть свойством ситуации, а может быть свойством лица (471).
Раскол и культурный конфликт XVII в.
Раскол - чисто символическое разногласие, догматика не была затронута. И различное отношение к языку - при том, что новые издания также издавались на древнерусском - в этом отличие от Реформации, которая изменила язык священных текстов на разговорный. У старообрядцев язык носил не конвенциональный, не коммуникационный характер выражения (божественной истины). В новой вере язык служит коммуникации и потому конвенциональный. Смещение акцента с правильности выражения на понимание (на воздействие). А следовательно с говорящего на слушающего. А следовательно пересмотр места Бога как говорящего истину.
Комментариев нет:
Отправить комментарий