...Башляр о Материальных Образах...

Башляр, Гастон.  Земля и грезы о покое / Пер. с фр. Б. М. Скуратова. — М.: Изд-во гуманитар. лит., 2001. — 319 с.

Глава первая.  Грезы о материальной совровенности

• Исследование материальных образов показало, что такие туманные и многочисленные образы поддаются довольно легкой классификации по различным типам "перспективы скрытого".  Они же, эти образы дают основания для классификации любопытства.
• Первый уровень — "отмененная перспектива", полный отказ заглядывать вглубь.  Такой взгляд просто отвергает, ссылаясь на то, что весь мир построен на соединении выставления на показ и сокрытия, "диалектике маскировки и бахвальства".
• Поэты отвергают такой догматизм.  Следует за поэтами.  Это жест делать человека лилипутом, он попадает в вещь.  И дальше раскуривает образ ореха, в котором оказывается человек, скорлупы, в которой можно находиться и в которой тесно (в т.ч. на примере Гамлета).  И "если мы согласимся наделить образы первореальностью, если мы не будем ограничивать образы простыми выражениями", мы внезапно почувствуем внутренность ореха.  И это нахождение под защитой скорлупы дает счастье.  И в этом малом разворачиваются грезы о будущем мире, в который развернутся упорядоченные в этой малости побеги, зародыши, миниатюрные копии.  Это греза о вселенной, свернутой в косточку.
• Корректирует возможность спутать с психоанализом и его анализом образов, где образы являются продолжением подсознательного.  Для автора интересна обратная сторона — "обусловленность образов" (56), как материя определяет образ.  И для автора "это возвращение к материи, предстающее в качестве одной из наиболее могущественных тенденций психической инволюции, сопровождается вытеснением образов.  Уточнение образов этого инволютивного возращения мешает прижаться его соблазну".  Это размывает образ, делает его размытым, таково действие грез материи, оно смутно и тревожно.

Глава вторя.  Распри в сокровенности

• Начинает с глагола колыхаться.  И отмечает связь с идеей множественности.  Множество (звезды) всегда производят впечатление движения.  И хаос никогда не статичен (кроме как у Гюйсманса).  Но и обратны парадокс — движение производит образ множества, превосходящее реальное.  И этот образ использует для того, как парадокс приобретает объяснительную силу.
• На примере ферментации — она воспринимается как движение, сравниваемое с муравейником, и объясняющее процесс брожения.
• Алхимия и битва металлов ("бестиарий металлов") как кухня материального воображения.  Материальные образы производят в т.ч. и промежуточный эффект на образование метафор.  На примере фразы "грызущее горе", оно бы не возникло без эффекта ржавчины, аллюзия на грызуна ничего не дала бы для понимания метафоры.  "Опосредованность материальны образом необходима для того, чтобы находить онерические корни выражения горя, грызущего сердце.  Ржавчина представляет собой экстравертный — и, несомненно, весьма адекватный! — образ муки или искушения, грызущих душу" (64).  Экстравертизация помогает "вывести наши горести "наружу", заставить функционировать наши беды так, как если бы это были образы" (65).
• Алхимик, конечно, занимается образами веществ, а не самими веществами.

Глава третья.  Воображение качеств.  Ритмический анализ и нюансировка

• Противоречивые характеристики в отношении объекта наблюдения.  В основном на литературном материале.  В литературе следует различать между прилагательными, которые стремятся к максимальной точной характеристике объекта, и теми, "затрагивающими сокровенность субъекта" (85).  Субъект подходит к реальности с позиции "гадательной воли", в материи, в стихиях он ищет предостережений и советов.  И ответ не может быть прозрачным, чтобы вещи заговорили, им требуется сочетание противоречащих друг другу прилагательных.
• Прилагательные не приходят от вещей, воображение (автор настаивает, что прилагательные производятся воображением, несут энергию воображения) есть "нюансированный субъект".
• Различает восприятие качеств в разной динамике органов чувств: собранность и напряжение.  Второе воспринимает только то, чего ожидает.  Первое — то, что дано к восприятию, оно дает спокойно воспринять данное богатство.
• Энергию воображения, заложенную в прилагательных, находит также в том, что прилагательное ближе к глаголу, чем к существительному, красное — к краснеть, чем к краснота, "воображаемый красный цвет вот-вот потемнеет или поблекнет, в зависимости от онерического веса воображаемых впечатлений" (88).
• Великие писатели стремятся зафиксировать это подвижное изображение.  Они умеют соприкасаться между собой "слишком" и "недостаточно".  И это необходимо, чтобы чтением обусловить причастность читателя описанным впечатлениям.  Литература описывает "избыточность", когда она видит пловца, она описывает утопленника.  "Воображаемый утопленник определяет нюансировку пловца, который борется не просто с водой, а именно с водой опасной и убийственной.  Самая напряжённая борьба происходит не против реальных сил, она разворачивается против сил воображаемых.  Человек — драма символов".

Глава четвертая.  Родной дом и дом онерический

• Грезы о доме — всегда грезы о хижине и дом ассоциируется с самой сокровенной комнатой в доме.  При этом дом всегда с погребом и чердаком.  И первый ассоциируется с корнями, второй — с кроной (дом-ясень в Валькириях Вагнера).  И это зоны соответсвенно бессознательного и сознания.  "В доме без чердака плохо происходит сублимация, а дом без погреба — это жилище без архетипов" (102).
• Вертикаль, связывающая пространства дома ассоциируется с лестнице и символикой спуска и восхождения.  Замечает, что эти вертикали возникали еще и вдругих книгах о стихиях.  И в отношении этого отмечает, что не удивлен: "эти оси вертикального воображения, в конечном счете, настолько малочисленны, что концентрация образов вокруг одной из таких осей легко объяснима" (122).

Глава пятая.  Комплекс Ионы

• Миф Ионы соотносите  историями о заглоченных рыбешках.  И в какой-то момент в отношении среды полости рта отмечает повторяющееся слово "тепловатый" (129).  И "если мы ищу всех сил постараемся прочитывать эти тесты еще медленнее, чем они писались", то можно увидеть в нем писательскую амбивалентность: то ли страдание жертвы, то ли наслаждение глотателя.  И ищет источник этого тепла в "холодном" мире письма/писательства.  И утверждает, что "книги пишутся не только благодаря тому, что мы знаем и видим.  У них есть потребность в более глубинных корнях" (129).
• Оральная стадия различается между глотанием и откусыванием.  И в мифе провозится различие между проглатыванием и пожиранием.  И рациональное мышление интерпретирует проглатывание (не связанное со смертью) как прагматику необходимости вернуть героя во всем блеске.  Но вряд ли миф внезапно заболевает ленью.  В действительности пожирание подразумевает более осознанную волю, проглатывание — более примитивная функция, а потому проглатывание — функция мифическая.
• При этом живот помимо пищеварительной содержит половую функцию.  И поглощение Ионы это еще и его (пере)рождение.