...Гулыга о Человечном Канте...

 Гулыга, Арсений Владимирович (1921-1996).  Кант. — Москва: Молодая гвардия, 2019. — 283 с.

Глава вторая.  Наука, действительно нужная человеку

• В отношении семьи цитирует, оспаривая якобы равнодушие Канта: "Пуризм циника и умерщвление плоти отшельником ничего не дают общественному благу, это искаженные формы добродетели, для нее непривлекательные; отвергнутые грациями, они не могут претендовать на гуманность" (61).

Глава третья.  Самокритика разума

• "Если правительства считают полезным вмешиваться в деятельность ученых, то их мудрой заботливости о науке обществе более соответствоавало бы способствовать свободе такой критики, единственное благодаря которой можно поставить на прочную основу  деятельность разума, а не поддерживать смехотворный деспотизм школ, которые громко кричат о нарушении общественной безопасности, когда кто-то разрывает его хитросплетения, между тем как публике их никогда не замечала и потому не может ощущать их утрату" (95).
• Роль воображения в формировании понятий (106).  В т.ч. процессы, которые происходя в сознании между постановкой проблемы и завершениям исследования, описаны как бессознательные.  "Творить — значит делать выбор, отбрасывая неподходящие варианты, а бессознательным выбором руководит чувство научай красоты" (107).  В других терминах у Канта: "темные представления" в черновиках, спонтанность мышления в тексте Критики, "способность воображения есть спонтанность" (108).  Промежуточный этап продуктивного воображения — "схема".  Это не равно "образ", последний всегда нагляден.  Механизм формирования не понятен.  Но есть зацепка — время.  Временной ряд одинаково присущ как созерцаниям, так и понятиям, время лежит в основе схем.  Категории и есть временная организация, схема представления.  "С помощью времени наше воображение конструирует категории, те самые, что "предписывают" законы природе" (109).  И чтобы вырваться за пределы природы, надо преодолеть время.
• "Интуицию" (в смысле Спинозы, Декарта как спонтанное зрение истины) убрал в качестве термина, но оставил как явление.  Называл смекалкой.  И относил не только к образованию понятий, но и к их правильному использованию в зависимости от обстоятельств.
• Рассудок и интуиция — две формы мысли.  И высшая — разум.  Разум равен всему логическому.  В узком смысле рассудок — сфера науки, где происходит познавательный синтез; разум — высшая контрольная или направляющая инстанция, сфера философии.  Аналитика — учение о рассудке, диалектика — о разуме.
• При этом чуть ниже диалектика по Канту — это "логика видимостей"  Разум способен создавать иллюзии, принимать кажущееся за действительное.  Критика вносит ясность.  Кантовская диалектика начинает с уточнения понятия видимости — это не галлюцинация, не фантом, это иллюзия, "которой нельзя избежать" (напр., прохождение солнца по небу).  Помимо эмпирических есть еще логическая видимость, которая возникает из нарушений логических правил.  Трудность разума связана с тем, что он имеет дело не с научными понятиями (сфера рассудка), а с идеями.  Идея не дана в опыте, разум направлен не на опыт, а на рассудок, "подготавливая ему поле для деятельности" (111).  "Разум… направляет рассудок к определенной цели, ставит перед ним задачи…  Разум очищает и систематизирует знание" (112).
• Это не дискриминация разума, а только требование его самодисциплине.  "Именно благодаря разуму теория переходит в практику, идеи регулируют не только наши познания, но и наше поведение" (112).  Отсутствие стопроцентной реализуемость идеи не делает ее химерой, моральное суждение возможно только при наличии регулирующей идеи.
• Идеи в теоретической сфере.  Разум создает "максимальное обобщение" (112).
• Учение о продуктивном воображении — кульминация аналитики, а антиномии — кульминация диалектики.  Критика как способ справиться с антимониями разума (через введение нескольких уровней мышления) (117).
• На примере доказательств существования Бога показывает, что их диалектика не приводит к ответу, диалектика — логика видимостей, "все попытки чисто спекулятивного применения разума в теологии совершенно бесплодны и по своему внутреннему характеру никчемны, а принципы его применения к природе вовсе не ведут ни к какой теологии; следовательно, если не положить в основу моральные законы или не руководствоваться ими, то вообще не может быть никакой рациональной теологии" (121).

Глава четвретая.  Идея личности

• Следующим этапом стала этика (проблема возможности свободы была мотивом к Критике).  Первый текст — "Основы метафизики нравов".  Не критика, потому что для Канта в этике дела обстоят проще, чем в гносеологии, здесь для разума нет такого количества диалектических ловушек, как в области теории, даже обыденный рассудок может легко достигнуть высокой степени достоверности без особой критики.  При этом критика будет завершённой только тогда, когда окажется возможным показать единства практического и теоретического разума (т.е. нравственности и науки) — а это он сделает позже в Крике практического разума.
• И принципом стала автономная добрая воля.  Нравственность без внешнего принуждения.
• Самостоятельная воля — компас в определении добра и зла (понимая. Что истина относительна).  И это различение интуитивно, знание не обязательно.  У Канта не интуиция, а способность суждения, и она от Бога.  В это отличие от сократический традиции, где незнание есть источник бед.  "Сам сын века Просвещения и ревностный его поборник, Кант вместе с тем выходит за пределы просветительского рационализма.  Наука и мораль — разные сферы человеческого бытия.  Связь между ними, конечно, есть, и он к ней еще вернётся, но пока его интересуют различия" (147).
• В истории философии несовпадения жизни и учения случаются часто.  Это не про Канта: "Кант-моралист и Кант-человек — одно и то же" (155).  Не всегда в мелочах, впрочем.

Глава пятая.  Истина, добро и красота

• В 80-е годы новый поворот и снова внимание к метафизике.  Метафизика получает определение как критика к практическому разуму, поправка к здравому смыслу "и ничего более" (164), написано в черновиках.