Московский Ансамбль Современной Музыки (в Камерном зале Филармонии)
Невский. "Прерванный хорал" для флейты и виолончели
"Elliptic Glide" («Эллиптическое скольжение») для флейты и аккордеона
"Правила любви" вокальный цикл (части №№ 2, 3, 4, 6)
"Азбука слепых" версия для бас-флейты, аккордеона, виолончели и ударных
"Гипсовое небо" для голоса, органа и фортепиано
"Wut" («Гнев») для флейты, фортепиано, виолончели, ударных
Пшеничникова
**********
"Гипсовое небо" оказалось дисциплинированным, виртуозным и строгим произведением. Аккордеон звучал как орган. И вокал был сложным (винальный почти инструментальный, трубный гул!). Осталось чувство мелодрамы. Но вне зоны гэгов и с необходимостью организовать звуковую избыточность (минихроматизмы органа) композитор оказался ответственным и усидчивым. Отчего его мелодрама зазвучала не по-рыночному. "Гнев" рифмовался в этом с "Небом". Кажется российская нищета развращает композитора и он начинает играть клоуна или "галю" - вполне шотсаковическая традиция. А в ситуации обжорства включается вкус. Жаль, что композитор так презирает русский контекст и дает ему то, что тот хочет. Потому что именно этот контекст дал ему его индивидуальный "москва слезам не верит" язык.
Невский. "Прерванный хорал" для флейты и виолончели
"Elliptic Glide" («Эллиптическое скольжение») для флейты и аккордеона
"Правила любви" вокальный цикл (части №№ 2, 3, 4, 6)
"Азбука слепых" версия для бас-флейты, аккордеона, виолончели и ударных
"Гипсовое небо" для голоса, органа и фортепиано
"Wut" («Гнев») для флейты, фортепиано, виолончели, ударных
Пшеничникова
**********
"Гипсовое небо" оказалось дисциплинированным, виртуозным и строгим произведением. Аккордеон звучал как орган. И вокал был сложным (винальный почти инструментальный, трубный гул!). Осталось чувство мелодрамы. Но вне зоны гэгов и с необходимостью организовать звуковую избыточность (минихроматизмы органа) композитор оказался ответственным и усидчивым. Отчего его мелодрама зазвучала не по-рыночному. "Гнев" рифмовался в этом с "Небом". Кажется российская нищета развращает композитора и он начинает играть клоуна или "галю" - вполне шотсаковическая традиция. А в ситуации обжорства включается вкус. Жаль, что композитор так презирает русский контекст и дает ему то, что тот хочет. Потому что именно этот контекст дал ему его индивидуальный "москва слезам не верит" язык.
Комментариев нет:
Отправить комментарий