Длительность у Бергсона

[о Бергсоне] «… Все его взгляды переменились, когда он заметил, к своему великому изумлению, что в научном времени есть только количество (как бы проекция на однородное пространство) и нет того, что Бергсон назвал durée <дление, длительность>, — нет В ПРИНЦИПЕ, потому что позитивная наука собственно и состоит в вынесении ОПЫТА ДЛИТЕЛЬНОСТИ за скобки. Человек науки абстрагируется — ради своих в сущности практических целей — от самого же себя. Так возник Essai sur les données immédiates de la conscience <Опыт о непосредственных данных сознания> (1889), за которую он получил в том же году докторскую степень. ЖИВОЕ КАЧЕСТВО ВРЕМЕНИ противопоставлялось здесь ЕГО ПРОЕКЦИИ НА КОЛИЧЕСТВО ПРОСТРАНСТВА, например на плоскости циферблата. Вся наука, от физики до психологии, фальсифицирует время, когда вводит его в схему, числовую или логическую. Об исходном времени мы знаем по сути всё, потому что оно то же самое что движение нашей жизни, — и мы не знаем о нем ничего, потому что попытка сказать о нем разлучается с ним. Мое существование c каждым мгновением обволакивается своей собственной длительностью (durée) и катится как снежный ком, делающий себя постоянно другим. Я сижу спокойно за своим столом и пишу. Вдруг я замечаю, что звонит колокол, — т.е. я замечаю, что я НЕ ЗАМЕТИЛ, как он начал звонить. Я увлекся своим писанием и не слышал. И что теперь, единственный способ узнать, сколько ударов я прослушал, это сосчитать остальные, допустим их будет три, посмотреть на часы, на них 7 вечера, и вычислить, что увлекшись я пропустил 4 удара? Нет. Это НАУЧНЫЙ способ. Он конечно привычен, большинство так и поступит, арифметика вошла в навык нашей рациональной жизни. Но пока я не замечал звона колокола, я его всё равно слышал: он вошел в меня своим ТОНОМ, который передался моему НАСТРОЕНИЮ. Он составил часть ДЛИТЕЛЬНОСТИ моей души, и я не знаю какую; может быть очень большую; может быть, как весь Коран явился Магомету в одно мгновение экстаза, те несосчитанные удары колокола изменили мою судьбу, подсказали замысел книги, которая меня сделает на десятилетия самым известным автором Европы, будет переиздана за полвека несколько десятков раз ... И если я сейчас не могу сказать ЧИСЛО тех ударов колокола, которые я ПРОСЛУШАЛ, то может быть в этом есть хранительный смысл: дело вообще не в их количестве, а в их качестве. — И верно ли что я не могу сказать их число? Снова и снова переживая в памяти те секунды слышания-неслышания, я БЕЗ СЧЕТА увижу их восстанавливающимися в памяти — пожалуй так же, как кошка, переносящая своих новорожденных котят по одному на новое место, без арифметики знает, сколько еще осталось взять. СКОЛЬКО БЫЛО УДАРОВ, МЫ ЗНАЕМ КАКИМ-ТО ДРУГИМ, НЕ АРИФМЕТИЧЕСКИМ ЗНАНИЕМ. При желании мы можем их ПОДСЧИТАТЬ ЗАДНИМ ЧИСЛОМ. Так же КАЧЕСТВОМ длится — вернее, ЕСТЬ по своей сути длительность — всё в природе, от растаивания сахара в стакане чая до Вселенной…» (ИСФ-13)