...Законодательная Структура Разума у Канта (по Делезу)...

Делез, Жиль (1925-1995). Эмпиризм и субъективность: Опыт о человеческой природе по Юму; Критическая философия Канта: учение о способностях; Бергсонизм; Спиноза / Пер. с фр. и послесл. Я.И. Свирский. — Москва: Per Se, 2001. — 475 с.

Критическая философия Канта: учение о способностях

• Трансцендентальный метод
• Кант вводит интересы разума (желание), которые задают познание и способности познания.  Эти интересы разума не заданы извне, они имманентны разуму.  Способность разума понимается как связь представлений в структуры познания.  Но второе понимание способности — это источники представлений.  И источников столько же, сколько представлений: созерцание / понятие / идея.
• Различие между представлением и тем, что представлено.  Представлен феномен "как чувственное эмпирическое многообразие (апостериорное)" (152).  Это не видимость, а явление.  И в представлении не только объект представляет себя, но и априорные формы восприятия; "не только эмпирическое феноменальное многообразие в пространстве и во времени, но и чистое априорное многообразие самих пространства и времени".  "Чистое созерцание (пространства и времени) — это только то, что априорно представлено чувственностью" (153).  Важность приставки "пред-", т.е. включение в него активного воспроизведения.  "Познание уже не следует определять как синтез представлений… представление определяется как познание, то есть как синтез того, что пребывает в наличии" (153).
• Связь спобностей в Критике Чистого Разума.
• Категории сознания носят не отражающий, а законодательный режим.  Синтез представления происходит в соответствии с категориями сознания.  Категории = желания сознания.  Категория не производит синтез представлений, но "сообщает синтезу воображения единство, без которого тот не дал бы нам какого-либо знания в строгом смысле…  что зависит от рассудка: это — не сам синтез, а единство синтеза и выражение этого единства" (161).
• Проблема решена таким образом: 1. Все феномены существуют в пространстве и времени; 2. Априорный синтез воображения a priori касается самих пространства и времени; 3. Феномены необходимо подчиняются трансцендентальному единству такого синтеза, а также категориям, которые определяют его единство.  Именно в этом смысле рассудок законодатель: он не говорит о законах, которым подчиняются специфические феномены с т.з. их содержания, но устанавливает законы, которым подчиняются все феномены с т.з. их формы — устанавливает так, что эти законы "формируют" чувственно воспринимаемую Природу вообще.
• Различие синтеза и схемы (схема результат работы воображения).  Синтез — это заданность определённого пространства и определимого времени, посредством которых многообразие связывается с объектом вообще согласно категориям.  А схема — это пространственно-временная заданность, она заключается не в образе, а в пространственно-временных отношениях, которые реализуют концептуальные отношения.  "Схема воображения является условием, при котором законодательный рассудок выносит суждения с помощью своих понятий…  Она дает ответ не на вопрос, каким образом феномены подчиняются рассудку, а скорее на вопрос, как рассудок прилагается к подчиненным ему феноменам" (163).
• Разум — "имеет своим предметом, собственно, только рассудок, его целесообразное применение".  Идеи разума отсылают к понятиям рассудка, чтобы наделить последние максимумом систематического единства и объема.  Без разума рассудок не воссоединил бы в целое набор действий, касающихся объекта.  Это существование за пределами опыта "идеального центра, в направлении которого сходятся понятия рассудка (максимум единства)" (165).  Рассудок обеспечивает форму феномена.  Но даже возникновение рода (или любого общего понятия) уже выходит за рамки его возможностей.  Необходимо не только, чтобы феномены соответствовали категориям с точки зрения формы, но и чтобы с точки зрения содержания соответствовали бы Идеям разума.
• При этом нельзя просто сказать, что разум законодательно доминирует над феноменами.  "Нужно предположить систематическое единство природы; нужно сформулировать такое единство как проблему или предел и основать все его действия на идее такого предела, лежащего в бесконечности" (165).  Разум не говорит, что целокупность условий даны в объекте, а только — что "объекты позволяют нам стремиться к такому систематическому единству как к высшей степени нашего знания".
• Это не взгонка способностей — способности различаются по природе.  И эти способности сотрудничают, порождая "общее чувство".  Но это для познания.  В других конфигурациях они занимают различные пропорции.
• Возникновение сверхчувственного мира, мира Идей возникает из действия разума, его желания и его свободной природы.  Лишь выход за пределы представлений рассудка о феноменах можно представить свободу познания, выход за рамки причинно-следственных связей.  И это желание разума законодательствовать (т.е. использовать свою свободу, становиться началом явлений) возможно толко за рамками чувственного мира.  Законодательство разума строится на одном фундаментальном законе, моральном законе, законе свободы, которое определяется одним — "использовать собственные способности по максимуму".  Эта закон и определяет действие разума на рассудок, переводит метафизическую свободу в объективную реальность, в реальность феноменов.  "Практический разум законодательствует над вещью в себе, над свободным существом как вещью в себе, над ноуменальной и умопостигаемой каузальностью такого существа, над сверхчувственным миром, формируемым этими существами".
• Моральный закон — законодательство для сверхчувственной природы, и в этом смысле он один для всех умопостигаемых существ, определяет их систематическое единства.  Моральный закон однако не есть свобода, потому что свобода сохраняет свободную волю, позволяющую выбор не в пользу морального закона, а потому допускающую зло в мире.  "Когда мы делаем выбор не в пользу морального закона, мы не перестаем обладать умкопостигаемым существованием, мы только утрачиваем условие, под которым это существование формирует часть природы и составляет, вместе с другими [частями], систематическое целое.  Мы перестаем быть субъектами [подчинения], но прежде всего потому, что перестаем быть законодателями (действительно, мы принимаем закон, который задает нас со стороны чувственности)" (179).
• Благодаря своему "парадоксальному" характеру сверхчувственная природа никогда полностью не реализуется — "поскольку ничто не гарантирует разумному существу, что подобные ему существа объединят свое существование с его существованием и сформируют такую "природу", какая возможна только благодаря моральному закону".  Вот почему отношение между двумя Природами — отношения по аналогии, более того сверхчувственная может мыслиться "только" по аналогии с чувственной.
• Спекулятивный и практический интерес разума различны по природе и по эффектам.  Но они связаны в своем действии. И эту связь иллюстрирует вера — она есть спекулятивное предложение, но оно становится утвердительным только в результате практического интереса, она "выражает синтез спекулятивного и практического интересов в то самое время, когда первый подчиняется последнему" (192).
• Связь способностей в Критике Способностей Суждения.