Бергсон, Анри (1859-1941). Творческая эволюция = L'évolution créatrice / Пер. с фр. В. Флеровой. — Москва: ТЕРРА-Кн. клуб: КАНОН-пресс-Ц, 2001. — 381 с.
- Разум приспособлен к тому, чтобы манипулировать инертными вещами. Но он не может объять жизнь. Прим. интеллекта: вначале он представлялся как «локальное проявление эволюции, как проблеск — быть может случайный, — освещающий передвижения живых существ в узком проходе, открытом для их действия» (34). И вдруг стал «солнцем».
Об Эволюции Жизни. — Механицизм и Целесообразность
- Жизнь есть — точнее воспринимается нами на основе нашей собственной жизни — переход от состояния к состоянию. Иллюстрирует это на основе самого статичного из состояний — наблюдения за статичным предметом. Мы все равно в следующий момент наблюдаем другое, отличное «хотя бы уже тем, что оно стало на мгновение старше» (40). «Здесь присутствует моя память, которая и толкает что-то из прошлого в настоящее. Мое состояние души, продвигаясь по дороге времени, постоянно набухает длительностью, которую оно подбирает: оно как бы лепит из самого себя снежный ком». Еще более это справедливо для менее стабильных ощущений. Но мы замечаем только критическую массу изменений. И вывод «само состояние является уже изменением» (40).
- Мы искусственно разделяем течение состояния на отдельные состояния в результате некоторого отношения к ним, т.е. психологической реакции — это окрашивает эти пороги в определенные цвета. Чтобы соединить их в некоторое единство также оказывается необходима искусственная субстанция — «я». Но в основе всего этого неопределенный, не-выделенный переход нюансов — «субстрат», который как бы для нас не существует. И он не является «реальностью» — это «простой знак, служащий для того, чтобы постоянно напоминать нашему сознанию об искусственном характере той операции, путем которой внимание располагает различные состояния там, где развертывается непрерывность».
- И именно подвижность дает представление о длительности (смена статических состояний дает представление только о настоящем). «Длительность — это непрерывное развитие прошлого, вбирающего в себя будущее и разбухающее по мере движения вперед» (42). Прошлое сохраняется автоматически — это не «способность» (действует не всегда). Все прошлое тащится за нами, «тяготеет к настоящему, готовому к нему присоединиться, все напирает на дверь сознания, стремящемуся его отстранить» (42). Отправляет эту память в бессознательное.
- И личность в постоянной мутации, повторение невозможно, длительность — необратима.
- Аналогия с живописью, где до окончания портрета никто не может сказать, чем он будет. Так и жизнь — строится в процессе, каждый ее момент «есть род творческого акта» (44).
- Изолированность системы — искусственная конструкция. Поиск автономной системы происходит по пути объединения более мелких систем — вплоть до Вселенной (даже автономность Солнечной системы не абсолютна). Длительность — выработка абсолютно новых состояний. А системы, выработанные наукой, статичны — они изменяются, только если неразрывно связаны с остальной Вселенной.
- Но в самой вселенной два тренда — «нисхождение» и «восхождение». Первое априори может происходить моментально (метафора пружины), а вот второе — процесс и не немедленно.
- Особый статус живого тела — оно вычленено самой природой (48). Категория индивидуальности. Но индивидуальность никогда не реализована полностью (поэтому разные степени у разных живых существ) — она лишь на пути к полной индивидуальности, ей противостоит другая сила — стремление к воспроизведению — не может быть полностью индивидуально то, что продолжает существовать после отделения от нее части. «потребность продолжаться во времени обрекает ее на ограниченность в пространстве» (49).
- Изменения организма — буквальный «реестр времени». Это не метафора, и критикует механицистов, для которых изменение — это только перемещение частей. Но это влияние метафизика, который живет в каждом из нас и который объясняется «самим местом, занимаемым человеком среди живых существ» (52). «Естественная метафизика человеческого ума» (55).
- Поддерживает трансформизм (58). Описывает через мистическое понимание «течения жизни» (60), которое переходит от индивида к индивиду —«ничего не теряя в силе, скорее наращивая интенсивность по мере движения вперед». Отсутствие рассеивания объясняет через теорию «непрерывности зародышевой плазмы» — свойства половых клеток непосредственно передаются рождающемуся организму, но ослабляя влияние в большинстве тканей, они концентрируются в половых же клетках. Констатирует т.о. «непрерывность производительной энергии», «жизнь предстает как поток, идущий от зародыша к зародышу при посредстве развитого организма» (61). Сам организм — лишь нарост, нужный зародышу, чтобы воплотиться в новом зародыше. «Самое главное состоит в непрерывности прогресса, продолжающегося бесконечно, прогресса невидимого, до которого возвышается каждый видимый организм в короткий промежуток времени, отпущенный ему для жизни» (61).
- Попытку ввести движение в научные системы находит в математике. Но нет в биологии. Попытки восстановить процессы генерации неуспешны — «химики показали, что если даже ограничиться рассмотрением только органического, не доходя до организованного, то наука воспроизвела пока лишь продукты отходов жизнедеятельности; вещества же собственно активные, формирующие организм, противятся синтезу» (67). И ссылается на теории анагенегза и катагенеза — и через них вводит-таки «энергию».
- Телеология — та же механика (71), чуть менее жесткая. О Лейбнице.
- О природном механицизме: интеллект создан под деятельность («именно по форме действия был отлит наш интеллект», 75) — для деятельности мы сначала формулируем цель — под ее реализацию формируем механизм — это возможно, только если «мы знаем, на что нам рассчитывать. Нужно, чтобы мы выделяли в природе те сходства, которые позволяли бы нам предвосхищать будущее» — а это применение ПСС — и «чем яснее при этом вырисовывается в нашем уме идея действующей причинности, тем больше эта причинность понимает форму причинности механической» — математика лучше всего подходит для выражения необходимости. «Вот почему нам достаточно только следовать склонности нашего интеллекта, чтобы стать математиками» (76).
- Поиск подобия также относит к естественным проявлениям интеллекта — все мы врожденные платоники (79). И теория жизни компрометирует.
- Теория жизни что-то берет у телеологизма. Но она предполагает множество направлений движения, общий — некий импульс движения и стремление использовать эту жизненную энергию в своих целя (это и есть приспособление). Т.е. возможность конфликтов с другими видами. Порыв этот можно наблюдать лишь в общем, где различные тенденции и могут предстать как взаимно дополняющие. Гармония, или «дополнительность» проявляется только в целом и более в тенденциях, чем в состояниях. И гармония не впереди, а позади, в общем импульсе. «Напрасно было бы приписывать жизни как-нибудь цель в человеческом смысле слова» (81). Такое предположение было бы признанием, что все всегда существует уже, т.е. мир был бы равен интеллекту. А интеллект — лишь снимок жизни. И он вне времени, а жизнь длится.
- Приспособляемость — подробно. в отношении жизни она не означает принятие предзаданной формы — формы еще нет, сама жизнь создает форму, приспособленную к условиям, «ей придется… отвечать на внешние влияния созданием аппарата, не имеющего с этим влиянием никакого сходства. Приспособляться означает здесь не повторять, а отвечать» (87).
- Пример — снова в сходстве полового процесса, оплодотворения у высших растений и животных (88).
Расходящиеся Направления Эволюции Жизни. — Оцепенение, Интеллект, Инстинкт
- Два пути эволюции привели к социальной жизни — муравьев и человека. Но «не было особого импульса к социальной жизни. Существует просто общее движение жизни, которое постоянно творит на расходящихся линиях новые формы. Если на двух из этих линий должны появиться общества, то на них отразятся одновременно и расхождения путей, и общность порыва. Они разовьют, таким образом, два ряда признаков, который мы сочтем взаимодополняющими» (123).
- Приспособление к внешней среде — препятствие, а не причина эволюции. Сравнение с дорогой, которая держит направление по цели, а уж изгибается, чтобы приспособиться к рельефу.
- Растения и животные как два ответвления этого жизненного потока. Даже утверждает о гармонии этих царств как доказательстве их общего импульса.
- Сущность же животной жизни — в «механизме разряда, чтобы превратить во «взрывные»реакции как можно большее количество накопленной потенциальной энергии» (138). И эволюция идет по пути организации, направленности, этих взрывов — отсюда вывод о том, что способность такой разрядки сосредоточена в нервной ткани.
- Сила, эволюция которой идет через организованный мир, ограниченна — она «всегда пытается превзойти саму себя, но остается несоответствующей тому творению, которое стремится создать». В эволюции жизни «поражает диспропорция между трудом и результатом. Снизу доверху в организованном мире — одно великое усилие» (145). В этом отличие от любой теологии, где гармония мира всегда равна усилию по ее установлению. Сопротивление идет и от него самого, от этого усилия, оно «поглощенное формой, в которую оно выливается, загипнотизированное ею, как зеркалом». И аналогия с усилим нашей свободы, которая в итоге выливается в привычку, живая мысль застывает в формуле.
- Выводит различие в ритме движения «самой жизни» и отдельных ее проявлений. Последние, стесненные внешними препятствиями и внутренней «завороженностью» принятой формой «принимают эту подвижность лишь по неволе и постоянно отстают от нее» (145), так что часто воспринимаются как вещи, а не как развитие. И только любовь — как тяготение к следующему поколению — свидетельствуют об общем движении жизни в отдельных явлениях.
- Этот разрыв всюду один: «жизнь стремится по возможности действовать, но каждый вид предпочитает дать возможно меньшую сумму усилия. Рассматриваемая в самом существенном, то есть как переход от вида к виду, жизнь представляет собой постоянно возрастающее действие. Но каждый из видов, через которые проходит жизнь, заботится лишь о своем удобстве. Он направляется туда, где требуется меньше всего труда. Поглощенный формой, которую он должен принять, он погружается в дремоту и практически упускает из виду все остальное в жизни; он формирует самого себя с целью наиболее легкого использования того, что его непосредственно окружает. Таким образом, акт, путем которого жизнь идет к созданию новой формы, и акт, в котором эта форма обрисовывается, являются различными и часто противодействующими движениями» (146).
- Само существование вида — свидетельство успеха жизненной силы. Но при этом составление с затраченным усилием на сохранение вида показывает, что неудача является правилом, а успех — исключение.
- И разводит эволюцию жизни на растение (неподвижность) и животное (движение), а последнее — на насекомых (торжество инстинкта) и людей (интеллект). В итоге выводит три формы жизни, имеющие общий импульс: оцепенение, инстинкт и интеллект (151).
- О сходстве и взаимной дополнительность интеллекта и инстинкта — с т.з. их функции (изготовление и приспособление орудий труда).
- Врожденность и интеллекта, и инстинкта. Но если вторые относятся к вещам, то первые — к отношениям, отношение между подлежащим и сказуемым дано с рождения. А дальше — интеллект в том, что в нем врожденного, познает форму, а инстинкт — материю (162). Интеллект направлен на неорганизованные тела, а инстинкт — на организованные. «Рассматривая наши интеллектуальные способности, можно заметить, что интеллект чувствует себя привольно, что он вполне у себя дома только тогда, когда он имеет дело с неорганизованной материей, в частности, с твердыми телами» (167). «Все элементы силы интеллекта направлены на то, чтобы преобразовать материю в орудие действия, то есть в орган, в этимологическом смысле этого слова» (173). Неорганическая материя дана жизни в дополнение для приращения живой материи, превращение в «бесконечный орган» (173).
- Именно приспособленность к манипулированию дискретными элементами объясняет «естественным непониманием жизни» интеллекта (177). На жизнь же направлен инстинкт (186). Внутри нас жизнь проявляется в интуиции — «инстинкт, ставший бескорыстным, осознающим самого себя, способным размышлять о своем предмете и расширять его бесконечно» (186).
О Значении Жизни. ПОрядок в Природе и Форма Интеллекта
- Переходит к генезису интеллекта — «а вместе с тем и к генезису тел, — эти два исследования, очевидно, связаны друг с другом, если верно то, что интеллект обрисовывает в общих чертах формы нашего действия на материю, а части материи примеряются к требованиям нашего действия» (194). ИНтеллектуальность и материальность приспосабливаются друг к другу — и обе вытекают из общей, «более обширной формы существования».
- Против возражения о том, что при познании невозможно вырваться за пределы интеллекта отвергает при помощи метафоры — плавать тоже кажется невозможным, но действие преодолевает эту невозможность (200). Но нужен «риск», потому что исследование хождения «не подключит» к навыку плавания, хотя потом, научившись, будет видна связь. «Как бы искусно ни оперировали вы механизмом интеллекта, вам никогда не удастся этим путем превзойти его. Вы получите нечто более сложное, но не высшее или даже просто отличающееся. Нужно применить насилие и актом воли вывести интеллект за его собственные пределы» (200). И это декларирует как метод, потому что любой другой тесно привязал бы познание к интеллекту.
- Геометрия как структура порядк — чисто интеллектуальное усилие. Потому порядок — чисто интеллектуальная категория (224).
- Природа регулируется законами. Но переворачивает (вслед за древними) отношение закона и рода: древних не интересовало действие законов, их интересовало деление на роды, не роды сводятся к законам, а законы описывают роды. Поступая наоборот («роды должны любым способом поладить с законами»), наука, «вновь полагаемая единой, становится полностью относительной, а не совпадает с абсолютным, как того хотели древние» (229).
- Критика Канта.
- Ушел читать Бергсонизм Делеза про интуицию как метод…
Комментариев нет:
Отправить комментарий